Уличные музыканты без лицензии

   Некоторое время назад журналист «Вашингтон пост» Джин Вайнгартен провёл эксперимент. По его приглашению один из самых признанных и, соответственно, высокооплачиваемых скрипачей мира Джошуа Белл сорок пять минут играл в Вашингтонском метро. Играл на страдивари в час пик перед входом на стацию L’Enfant Plaza прямо напротив мусорного бака. Перед ним лежал раскрытый футляр от скрипки. В который вашингтонцы и гости американкой столицы набросали 32 доллара 17 центов.

   Правда ещё 20 долларов вручила Беллу поклонница, признавшая в нём звезду. По подсчёту «Вашингтон пост», за это время мимо скрипача прошло 1097 человек. Из них хотя бы на минуту задержались лишь семь. Не считая детей, пытавшихся остановиться, но увлекаемых прочь родителями.

   Вскоре эксперимент повторили и в Лондоне. На этот раз скрипачка Тасмин Литл отыграла часовой концерт под мостом Ватерлоо. Результат тот же: за час мимо неё прошло около 1000 человек, из которых остановились послушать музыку лишь несколько туристов. А заработала Литл 14 фунтов 10 пенсов.

Лицензированные менестрели

Можно считать, что скрипачи легко отделались. Всего десять лет назад подобный опыт, скажем, в лондонском метро закончился бы для музыкантов в полицейском участке, а их страдивари вполне на законном основании могли запросто пойти на дрова.

Сегодня в лондонском метро никто не ломает скрипок. Вообще подземка стала куда более гостеприимным местом для музыкантов. По крайней мере для некоторых из них.

В мае 2003 года администрация лондонского метро официально разрешила музыкантам играть в подземке. Разработали схему: претенденты проходят конкурс, самые достойные допускаются к людям. Им разрешается играть по два часа в день в специально отведённых местах. Для пробы подземное музицирование легализовали на 16 недель.

Кое у кого схема вызвала сомнение: казалось, функционеры ловко подменяют свободную песнь трубадура корпоративной забавой. Возникали вопросы, прежде всего: «Кто выбирает достойных и каковы критерии выбора?» Казалось, ещё немного, и дело дойдёт до музыкальной цензуры и литовки текстов.

Но в целом эксперимент прошёл с большим успехом. Большинство пассажиров и музыкантов высказались за легализацию. 16-недельный эксперимент продлили на годы. Сегодня 356 лицензированных уличных музыкантов развлекают миллионы пассажиров на двадцати двух центральных станциях метро.

Среди получивших лицензию артистов есть ветераны. Например, гитарист Дэвид О’Коннел играет в метро уже десять лет. Он считает, что легализация даёт музыкантам возможность сконцентрироваться на деле, которым они занимаются. Другим, например флейтисту Шону Биру, не приходило и в голову спускаться в метро, покуда игра в публичном месте была связана с риском быть изгнанным вон, а то и арестованным властями. Зато своё нынешнее положение он воспринимает как приятную работу.

Бонго Майк и Экстримли Фрэнк Джереми против!

Уличные музыканты Бонго Майк и Экстримли Фрэнк Джереми выступают в публичных местах уже лет тридцать. Много лет они бомжевали, кочуя из города в город, из страны в страну, играя на улицах, площадях, в привокзальных кафе, в метро и электричках. Год за годом они боролись за декриминализацию уличных выступлений, представляли в суде музыкантов, обвиняемых в нарушении общественного порядка. Они даже выиграли одно громкое дело, обвинив полицейского, помешавшего их концерту в вагоне метро. Майк и Джереми приняли новую схему легализации в штыки, увидев в ней серьёзную опасность для многовековой традиции уличного музицирования.

Небрежно одетые, и не слишком чистые, Джереми и Майк выглядят типичными бомжами. Они ими, собственно, и являются. Тем поразительнее было услышать то, какими именно словами выразил Джереми их протест. В переводе на более-менее упрощённый русский это звучит так:

— С лицензированием на улицу выходит новый тип музыканта, заполняющего анкеты, чтобы получить право на выступление. Пусть он получает официальное разрешение, но у него нет первичного понимания культурного процесса, в котором он пытается принимать участие. И наоборот, настоящие уличные музыканты выдворяются вон. Вот это мне и не нравится, тяжеловесное бюрократическое вмешательство в естественный культурный процесс.

С точки зрения Майка и Джереми, уличный артист без лицензии оказался в худшей ситуации, чем до введения нового закона. А чтобы получить лицензию, надо пройти конкурс. Достоин же ты или нет, решают люди, не имеющие представления о том, что такое выступление в публичном месте. Решения ждут долгие месяцы, а как выжить тому, для кого это — единственный способ заработать себе на хлеб?

Собственно, надежды получить лицензию у новичка немного. Объявление на официальном сайте лондонского метрополитена не оставляет в этом сомнений: «На текущий момент у нас полный набор музыкантов, и мы не рассматриваем новые заявки».

   «Баскеры»

Уличных музыкантов называют в Лондоне «баскерами». Согласно кембриджскому словарю, термин busk означает «играть музыку или петь в публичном месте», а «баскерами» изначально называли бродячих музыкантов или актёров. В наши дни «баскер» — это любой уличный артист. Вот как определяет эту профессию Майк:

— Уличное музицирование — это образ жизни. Мы утверждаем, что новая лицензионная схема дискриминирует бродяг и бомжей. А люди отвечают: «Ну и что?» На самом деле, это важно. Я не считаю, что уличный музыкант — это всегда бомж. Но, чтобы почувствовать себя настоящим «баскером», у тебя обязательно должны быть периоды в жизни, когда ты был бродягой. Каким-то образом целый аспект мироздания — закрытая книга, если всё время у тебя была крыша над головой. Если ты хочешь играть на улице, а опыта «уличной жизни» нет, ты всегда будешь немного не на месте.

Эти чистые студенты со своими лицензиями, да что они знают о «ситуационном искусстве»?

Ситуационное искусство

В середине восьмидесятых Бонго Майк и Экстримли Фрэнк Джереми, недовольные тем, как общественное мнение относится к уличному музыканту, придумали термин «ситуационное искусство». Как сказал Джереми, «нас мучил парадокс». С одной стороны, любые попытки властей контролировать уличных музыкантов убивали элемент спонтанности. С другой — сплошь и рядом уличный музыкант по правам приравнивался если не к преступнику, то как минимум к нищему, попрошайке.

Майк и Джереми решили, что выход из этого парадокса — представление уличного шоу как новой художественной формы, которую со временем общество примет и оценит.

айк цитирует Уорхола: <>«Моё искусство создаётся в правильном месте в неправильное время». И добавляет:

— Ситуационное искусство создаётся в правильное время в неправильном месте. Мы играем в поездах, в публичных туалетах, играем там, где люди этого не ожидают. Одних это злит, зато других вдохновляет.

Уличный музыкант и ситуационный артист со стороны выглядят абсолютно одинаково. Публика видит, что у выступающего в руках гитара, но не знает, занимается он искусством или просто поёт песню, чтобы заработать немного денег. Единственное, что публика может почувствовать, — понравилось ей выступление или нет. Ситуационный артист — всё ещё «баскер». Просто у него открывается ещё одна часть сознания, появляется более чёткое представление о том, что он, собственно, делает.

Прошлую ночь мы выступали в поезде. С огромным успехом мы продали 7 дисков. И кто-то из публики сказал нам, что это было их лучшее путешествие в жизни. А всё потому, что наше выступление было адаптировано к конкретной ситуации.

С введением новой легализационной схемы Майк и Джереми перестали выступать в метро, перебравшись в электрички. Здесь их почти не гоняют. Пятиминутная программа дуэта (гитара и бонго, небольшой сдвоенный кубинский барабан) подогнана к короткому путешествию на поезде и включает в себя хиты Train song, музыкальный анонс следующей станции и Shaving song, песню протеста против запрещения бритья в общественных туалетах.

«Баскер» — двигатель торговли

К своим лицензированным коллегам они относятся со смесью жалости, пренебрежения и иронии.

— Я обратил внимание, — говорит Майк, — что большинство музыкантов, получивших лицензию, стали использовать усиление. И вот стоит студент консерватории, подыгрывая заранее записанному материалу. Мне это не нравится, потому что таким образом не используется уникальность конкретного места, в котором он выступает.

И вот ещё что, — неожиданно меняет он тему, — власти используют факт, что легальных «баскеров» больше не арестовывают, чтобы купить их по дешёвке. Они заставляют музыкантов рекламировать чьи-то продукты.

Примерно два года назад массмедия подхватили новость, которая кому-то показалась смешной, а кому-то не очень. Мудрецы маркетинга из звукозаписывающих компаний придумали новый трюк. Когда в Лондоне начали крутить Walk the Line, кино про идола музыки «кантри» Джонни Кеша, подземным музыкантам предложили 40 фунтов в день за то, чтобы они немного расширили свой репертуар, пополнив его хитами мужественного американца. Если учесть сколько десятков тысяч людей проходят мимо музыканта за два часа его выступления на центральной станции метро, становится понятно, о сколь мощной и, без сомнения, действенной рекламе идёт речь. Тем более что в сознании прохожего, уличный музыкант — это трубадур нового времени, свободный как птица фолк-герой.

— Существует постоянная натянутость между поп-музыкальным бизнесом и уличными музыкантами, — вступает в дискуссию Джереми, — потому что есть такая вещь, как «уличная репутация». Когда звукозаписывающие компании рекламируют новую группу, они хотят чтобы дети идентифицировали себя с ней. Как это сделать? Например, показать её близость к простому народу, и вот тут-то как раз задействуется принцип «уличной репутации».

Я знаю сотни поп-клипов, где известные исполнители делают вид, что они уличные музыканты. Кто-то из них, может, и играл на улице в юности, но большинство никогда в жизни этим не занималось. Эти группы прикрываются «уличной репутацией», чтобы лучше выглядеть в глазах подростков. По сути, это нарушение авторских прав, потому что они используют образ уличного музыканта, чтобы сделать себя интереснее. Они нам деньги за это должны платить.

Кстати, по слухам, «баскерам» за песни Джонни Кеша так и не заплатили. Может быть, поэтому подземные музыканты не особо любят вспоминать тот маркетинговый эксперимент.

Между тем компания «Кока-Кола» подписала контракт с Лондонским метро, и с 30 ноября реклама компании появилась на всех «концертных точках» подземки, местах работы лицензированных менестрелей.

Певцам и музыкантам выдали ноты и диски с условием, чтобы весь декабрь под землёй звучала радостная музыка рождественских джинглов «Кока-Колы». То ли ещё будет!

ЧасКор.ру